Богач, бедняк... Том 1 - Страница 87

– Доброе утро, – поднял он на мгновение на него глаза. Зубной мост у него был на месте. Он шумно втягивал в себя кофе из чашки.

Вошла Клотильда с апельсиновым соком для Томаса. Она на него даже не смотрела. Смуглое, замкнутое лицо. Дядя Гарольд не глядел в ее сторону.

– Просто ужас, что там происходит в Германии, – возмущался дядя. – Они, эти русские, насилуют немок прямо на берлинских улицах. Сто лет они ждали такого подходящего случая. Люди живут в подвалах. Если бы я не встретил твою тетю Эльзу и мы не приехали сюда, в эту страну, то не знаю, что со мной произошло бы, где бы я находился сейчас. Только один Бог ведает.

Снова вошла Клотильда, принесла яичницу с беконом для Тома. Он внимательно посмотрел ей в лицо: не появится ли на нем какой условный знак. Нет, ничего.

Закончив завтракать, Томас встал из-за стола. Он вернется сюда попозже, когда никого в доме, кроме Клотильды, не будет… Дядя Гарольд оторвался от газеты.

– Скажи Коэну, что я буду в девять тридцать, – сказал он. – Мне нужно сходить в банк. И передай, что я пообещал мистеру Данкану, что его машина будет готова днем, вымытая и протертая.

Томас кивнул, вышел из столовой. Навстречу ему вошли с лестницы две дочери, бледнолицые, пышные девицы.

– Мои ангелочки, – ласково обратился к ним дядя Гарольд. Они поцеловали отца.

– Доброе утро, папочка!

Шанс встретиться с Клотильдой появится у него часам к четырем. В этот день дочери дяди Гарольда обычно посещали зубного врача, чтобы проверить состояние зубов, и тетя Эльза возила их на прием на втором семейном автомобиле. Дядя Гарольд сейчас наверняка торчит в демонстрационном зале. Клотильда будет одна.

– Вернусь через полчаса, – предупредил он Коэна. – Нужно кое с кем встретиться.

Коэну это не понравилось, он бросил на него подозрительный взгляд.

Клотильда поливала лужайку, когда он, вертя педали велосипеда, подъехал к ней. Был яркий, солнечный день, и вокруг шланга то и дело вспыхивали разноцветные маленькие радуги. Небольшая лужайка с большой тенистой липой. На Клотильде белый халат. Тете Эльзе ужасно нравилось наряжать в белые халаты своих слуг, как нянечек в больнице. Живая реклама царящей в доме чистоты. У нее всегда такая чистота, хвасталась тетка, что можно есть прямо с пола!

Клотильда, бросив на Томаса осторожный взгляд, продолжала заниматься своим делом – поливать лужайку.

– Клотильда, пошли в дом, – сказал Томас, – нам нужно поговорить.

– Разве ты не видишь, что я поливаю лужайку? – Повернув рукав, она направила струю на клумбу с красивыми петуниями перед самым домом.

– Да ты хоть посмотри на меня, – сказал он.

– По-моему, сейчас ты должен быть на работе, – отвернулась Клотильда в сторону.

– Он приходил к тебе сегодня ночью? Мой дядюшка?

– Ну и что?

– Почему ты его впустила?

– Это его дом, разве у меня есть право не впускать его? – с мрачным видом ответила девушка.

– Ты что-нибудь ему пообещала? – Голос у Томаса вдруг сорвался, и он пронзительно закричал, но ничего не мог с собой поделать.

– Какая разница? Возвращайся на работу. Нас могут увидеть.

– Ты что-нибудь ему пообещала? – повторил свой вопрос Томми.

– Я сказала ему, что больше не стану с тобой встречаться, – тихо, равнодушно сказала Клотильда.

– Ты не могла это ему сказать. – Томас бросил на нее умоляющий взгляд.

– Нет, сказала, – настаивала она на своем. Клотильда вертела в руках шланг с бьющей струей. На пальце поблескивало обручальное кольцо. – Между нами все кончено.

– Нет, не кончено! Кто тебе это сказал? – Ему хотелось схватить ее в объятия, сильно встряхнуть. – Уходи к чертовой матери из этого дома. Найди себе другую работу. Я тоже уйду, и мы…

– Не неси вздор, – резко оборвала она его. – Он рассказал тебе о совершенном мной преступлении. – В голосе ее прозвучала издевка. – Он добьется моей депортации из страны. Мы ведь с тобой не Ромео с Джульеттой. Ты – простой мальчишка, я – повариха! Возвращайся на работу, кому я говорю?

– Неужели ты не могла ему возразить? – Томас пришел в полное отчаяние. Как бы сейчас не сорваться, не расплакаться перед ней, Клотильдой, вот здесь, прямо на лужайке перед домом.

– Нечего с ним разговаривать. Он ведь настоящий дикарь, – объяснила ему Клотильда. – Он ревнует. Ну а когда в человеке дает о себе знать ревность, то с таким же успехом можно говорить со стеной, с деревом. Результат один и тот же.

– Ревнует? – ничего не понял Томас. – Что ты имеешь в виду?

– Он два года пытается влезть в мою кровать, – спокойно сказала Клотильда. – Ночью, когда его жена крепко спит, он спускается ко мне и начинает царапаться в дверь, как котенок.

– Ах он жирный негодяй! – возмутился Том. – В следующий раз я его буду поджидать у твоей двери.

– Ничего ты не сделаешь. В следующий раз он опять придет, вот увидишь. И ты прекрасно об этом знаешь.

– И ты его впустишь?

– Я только служанка, – ответила она. – И моя жизнь – это жизнь служанки. Я не хочу терять свою работу, не хочу возвращаться в Канаду. Забудь об этом. Alles kaput*1. Как нам было хорошо эти две недели. Ты очень хороший парнишка. И мне жаль, что у тебя из-за меня такие серьезные неприятности.

– Ладно, ладно, – закричал он. – Я и пальцем больше не коснусь ни до одной женщины, если только ты…– Он вдруг стал задыхаться, слова не вылетали у него из глотки. Подбежав к своему велосипеду, он вспрыгнул на седло, помчался назад. Клотильда осталась на лужайке. Она теперь поливала розы. Он ехал не оглядываясь. Он не видел слез отчаяния на ее смуглом лице.