Богач, бедняк... Том 1 - Страница 112

112

Когда сердитая старуха наконец ушла, миссис Джардино повернулась к нему. Маленькая, бесформенная женщина с острым, как клюв, носом, с бородавкой на верхней губе, из которой торчали два жестких, длинных, черных волоска.

– Слушаю вас, – сказала миссис Джардино. – Что вам угодно?

– Миссис Джардино, – начал Том, отворачивая воротник, чтобы выглядеть более респектабельно, – вы, вероятно, меня уже не помните, но я когда-то был… ну… вашим соседом, что ли. У нас была своя пекарня. Джордах, не помните?

Миссис Джардино уставилась на него своими близорукими глазами.

– Вы который из них?

– Самый младший.

– Ах, да. Маленький гангстер.

Том хотел улыбнуться, чтобы тем самым отдать должное миссис Джардино за ее грубоватый юмор. Она не улыбнулась в ответ.

– Ну, что вам нужно?

– Меня здесь довольно долго не было…

– Разве ваши родные вам ничего не сообщали? – спросила миссис Джардино, поворачивая яблоки на прилавке так, чтобы сразу не бросались в глаза покупателю их ржавые «бочки».

– Видите ли, я долго не получал от них никаких известий, – сказал Том. – Не знаете ли вы, где они сейчас?

– Откуда мне знать, где ваши родные. Они никогда не снисходили до разговоров с «грязными итальяшками». – Повернувшись к нему своей широкой квадратной спиной, она стала перебирать пучки сельдерея.

– Все равно, спасибо вам, – сказал Том, поворачиваясь к выходу.

– Минутку, – остановила его миссис Джардино. – Когда вы уезжали, ваш отец был еще жив? Так?

– Да, жив, – ответил Том, чувствуя недоброе.

– Ну так вот, он умер, – сообщила она. В голосе ее чувствовалось удовлетворение. – Утонул в реке. После его смерти ваша мать куда-то переехала, ваш дом снесли, а теперь…– с горечью продолжала она, – на этом месте построили этот проклятый супермаркет, который взял нас за горло.

В лавку вошел покупатель, и миссис Джардино стала взвешивать ему картошку. Томас вышел на улицу.

Он в нерешительности постоял перед супермаркетом, но его внушительный вид не наводил его ни на какую полезную мысль. Может, пойти к реке? – подумал он. Но что она ему скажет? Он пошел назад, к вокзалу. Проходя мимо банка, он вошел и, заплатив за аренду своей личной ячейки, положил в маленький сейф сорок девять сотен из пяти тысяч долларов. Можно оставить на хранение деньги и здесь, подумал он. Чем Порт-Филип хуже? Может, выбросить эти деньги в реку, в которой утонул отец?

Может, пойти на почту, спросить там о матери, брате? Вероятно, кто-нибудь хоть что-то о них знает. Но он решил не делать этого. Ведь он приехал сюда ради отца. Чтобы отдать ему свой долг.

ГЛАВА ВТОРАЯ

1950 год

Июньский солнечный день. Рудольф сидел на лужайке перед колледжем вместе с другими выпускниками во взятых напрокат черных шапочках с квадратным верхом и черных мантиях – все, как полагается.

– Сейчас, в тысяча девятьсот пятидесятом году, когда мы все живем на рубеже, точно разделяющем пополам наше столетие, – громко вещал спикер, – мы, американцы, должны задать себе несколько вопросов: что мы имеем? чего мы хотим? каковы наши сильные и слабые стороны? куда мы идем? – Спикером на торжественной церемонии был член кабинета правительства, он специально прилетел из Вашингтона, делая этим визитом своего рода одолжение президенту колледжа, с которым он дружил в ту пору, когда они учились в Корнуэльском университете, куда более престижном высшем учебном заведении, чем это.

«Теперь, на рубеже, точно разделяющем пополам наше столетие, – мысленно повторил за спикером Рудольф, ерзая на своем стуле на зеленой лужайке студенческого городка, – нужно дать ответы на несколько вопросов: что я имею? чего хочу? какие мои сильные и слабые стороны? куда я иду?

Я имею степень бакалавра, долг в четыре тысячи долларов и умирающую мать-старуху. Я хочу быть богатым, любимым и свободным. Моя сильная сторона: могу пробежать двести метров за двадцать три и восемь десятых секунды. Моя слабость? Честность. – Он улыбнулся про себя, невинно поглядывая на Большого человека из Вашингтона. – Куда я иду? Не скажешь ли ты мне сам, брат мой?»

Человек из Вашингтона оказался миротворцем.

– Идет наращивание военного могущества повсюду, – торжественно провозглашал он. – Единственная надежда, способная гарантировать мир во всем мире, – военная мощь Соединенных Штатов. Чтобы предотвратить войну, Соединенным Штатам требуются такие крупные, такие боеспособные вооруженные силы, которые могут ответить ударом на любой удар, играть роль мощного сдерживающего фактора.

Рудольф обвел взглядом ряды сидевших товарищей, таких же, как он, выпускников. Половина из них – ветераны Второй мировой войны, они учились в колледже согласно «Солдатскому биллю о правах»1. Многие из них женаты. Их жены сидели рядом с ними в новых платьях, с красиво уложенными прическами, у многих на руках дети, потому что им не с кем было оставить малышей в своих трейлерах или тесных снимаемых комнатушках, долгое время служивших им жилищем, когда их храбрые мужья сражались уже не в боях, а с науками, чтобы добиться ученой степени. Интересно, мелькнула у Рудольфа мысль, что они думают по поводу наращивания военного могущества?

Рядом с Рудольфом сидел Брэдфорд Найт, круглолицый, цветущий молодой человек из Тулсы. Он служил сержантом в пехоте в Европе. Лучший друг Рудольфа в колледже. Энергичный, открытый парень, прозорливый и слегка циничный, со своим распевным ленивым оклахомским акцентом. Он приехал в Уитби, потому что его командир в армии был выпускником этого колледжа и рекомендовал его в колледж. Сколько они с Рудольфом выпили пива, трудно сосчитать. Очень часто вдвоем ездили на рыбалку. Брэд уговаривал его после окончания колледжа ехать с ним в Тулсу и заняться вместе с ним и его отцом нефтяным бизнесом.

112